Как-то на третьем году службы командир дивизиона, зная, что я по профессии учитель, вызывает в штаб и просит позаниматься с его сыном-семиклассником по русскому языку (сейчас это называют репетиторством). Через 2-3 занятия командир мне признается:
– Мне неплохо бы тоже взять несколько уроков. Переводят на место начальника строевого отдела Академии, а грамотность хромает. (Действительно, иногда в письменных распоряжениях допускал ошибки). Не до учебы было, началась война, меня призвали, я окончил краткосрочные офицерские курсы и – на фронт. Дослужился до подполковника, а грамоты недополучил…
А командир он был строгий, но справедливый. Я с ним позанимался несколько дней в свободное от службы время.
После демобилизации товарищи мне написали, что он уже полковник, начальник строевого отдела и успешно несет службу на новом посту!
После полета в космос космонавты обычно приезжали в нашу Академию, и нас, солдат, поставили регулировщиками на пути следования автомобиля с гостями от въездных ворот до главного входа в здание.
Во время встречи космонавта А.Г. Николаева я стоял с флажком у самых парадных дверей.
Взмахом флажка останавливаю машину и отступаю шаг назад. Космонавт, выйдя из сална автомобиля, направился ко мне. Я растерялся, переложил флажок в левую руку, а правую вскинул к козырьку и… приветствовал его на чувашском языке!
Гость удивился, кивнул, крепко пожал мне руку и направился к ожидающим его на крыльце генералам и полковникам.
Мой сослуживец Риф Муллабаев из Месягутова говорит шутливо:
«Рыбак рыбака видит издалека. Чуваш чуваша увидел и здороваться подошел. Ты уж не мой руку хоть до следующей помывки».
Крепкое рукопожатие космонавта я чувствую до сих пор, хотя прошло уже 57 лет…